оставил нам краткий путеводитель по подобным кварталам, разбросанным по всей стране. Герой Хирага — типичный горожанин «весельчак Сидокэн» рассказывает о человеке по имени Асаносин, совершившем чудесное путешествие с помощью волшебного веера и увидевшем то, что остальным не увидеть и за всю жизнь. Описание его странствий изобилует двусмысленностями, которые можно понять, только глубоко зная исторический контекст и японский язык. Желая оградить нашего читателя от лишней и не столь важной для него информации, скажем только, что нижеследующий отрывок посвящен описаниям различных кварталов увеселений по всей Японии, и кто бы там ни упоминался — «горные кошки» или оборотни, — все это лишь разные названия местных «жриц любви», обилию способов привлечения клиентов и разнообразию привычек которых мы можем только удивляться сегодня. Здесь и «приходилки», и «девы с веслами», и те самые «горные кошки», промышлявшие в непосредственной близости от буддийских и синтоистских храмов, и те, кто «дают лежа или стоя в зависимости от оплаты». Впрочем, судите сами:

«После столь сумбурных и двусмысленных речей Асаносин осмотрелся вокруг и растерялся: соблазнительно зазывающие фонари, стук деревянных тэта, светильники за решетками ярче, чем днем, высвечивают вышитые узоры на платьях девушек; одни, вытянув пальчики к пепельницам, пускают клубы дыма в сторону своего ненаглядного, другие сочиняют любовные послания, причем беспорядочные пряди волос рассыпаются по белоснежным их воротникам, а невнятные речи, когда они перешептываются с соседками, очаровывают сердца. Привлекающие к себе сердца мужчин мелодии сямисэна, пусть порой и казались излишне шумными, поднимали настроение настолько, что переставали казаться причастными к миру людей. “Уж не небесные ли это девы, чьим облакам ветры заслонили путь?” — подумал он. Куда бы он ни обращал свой взор, ему не попадалось на глаза ничего безобразного, но когда ему хотелось на чем-то взгляд остановить, то ничему не мог отдать предпочтение. Устав бесцельно на все таращиться, он решил метнуть копье наугад. Чтобы внести в регистрационную книгу все союзы, что за одну ночь заключают эти девушки, даже богам из Идзумо пришлось бы как следует потрудиться!

Но все эти предварительные развлечения, забавы в спальных покоях, лукавые обманы, тайные планы, хитрые уловки известны с глубокой древности — о них не стоит даже говорить. Встретиться с девушкой во второй раз называется “восстановить первоначальную основу”: это выражение пришло из жаргона гончаров. “Сменить седло” означает “торговать своим телом в другом месте”, и, по-видимому, это выражение восходит к глубокой древности, поскольку очень уж напоминает высказывания Бо Ли, китайского оценщика лошадей. От второй встречи к третьей, от пятой — к седьмой, и с каждым разом становится все интереснее и интереснее. <…> Того же, кто проник в тайны веселых кварталов, называют “щеголем” или “знатоком”.

“Да, — подумал Асаносин, — до чего же прав был Тика-мацу: продажные девки и бамбуковые трубки особенно хороши, пока они зеленые!” Он перестал бывать в Ёсивара и, желая позабавиться с мальчиками, направился в квартал Сакаи. Это уже был совершенно иной мир, но обладающий своим особым изяществом. На фонарях, которые несут мальчики-служки, видны гербы знаменитых актеров, от дуновения любовного ветра колышутся широкие рукава хаори. Очаровательная фиолетовая шапочка-эбоси просвечивается сквозь плетеные корзины на головах: этот цвет свидетельствует о своеобразном праве выступать на сцене. Вкусы у людей столь же разные, как и их лица. Есть совсем юные, но есть и взрослые: и каждый может подыскать себе партнера по нраву. Некоторым уже за сорок, и на щеках их виден синеватый отблеск от сбритой щетины. Но они-то особенно и ценятся знатоками любовных дел: в них есть настоящая закваска, хотя зрелые бамбуковые стволы уступают по вкусу нежным молодым побегам!

…Можно еще отправиться к несравненному храму Хати-мана в Итигая, или сорвать рано распустившийся цветок сливы вблизи святилища Амамицугами, либо насладиться постелью в квартале Кодзимати. От моста Добаси, где не встретишь “привкуса земли”, — в Хитоцумэ. Там водятся одноглазые “горные кошки”, как часто называют оборотней.

…Но стоит свернуть в изящный район Синагава, и сразу покажется, что имеешь дело со стражниками на перекрестках Острова Женщин. А обманчивые вывески на побережье в Арисо… А своенравные кокетки из Фукагава после нескольких встреч становятся податливыми, как ячменные тянучки-амэ. Редька в квартале Дайконбатакэ — на Редьковом Поле — мягкая и не пристает к зубам, но тот, кто живет там долго, уже не ощущает возбуждающего действия пилюль дзио.

…В квартале Отоба разносятся пронзительные звуки сямисэна… Проведи в беседах всю ночь в квартале Бессонницы — Нэдзу, а когда заалеет восток, отправляйся из Акаги в чащу поблуждать во мраке, потом — в Такаинари, где громко раздаются шаги прихожан. Затем от лис Айкё-Инари — к оборотням в квартале Итибэй. От холодного неба над водами Ледяной Реки, дрожа, пройди до квартала Добо, потом загляни в Маруяма, где девушки спят не раздеваясь, пройдись к длинному-предлинному Новому Большому Мосту, тридцать три пролета которого напоминают о долгой страсти. А потом остановись в гостинице Наосукэ, полюбуйся отплывающими и приплывающими лодками в Ирибунэ— Квартале Приплывающих Лодок, послушай в Исиба мелодии “цукуда”; пообщайся с “неваляшками”, которые, упав, снова поднимаются, со знаменитыми “лысыми красотками”, что дают и стоя и лежа, в зависимости от оплаты. И хотя в “лодочных пампушках” не найдешь фасолевого мармелада, а у “ночных соколих” нет крыльев, но, подобно тому как “коршун стремится в небо, а рыба любит танцевать на глубине”, всякий отыщет то, что ему по вкусу.

Полностью обозрев все эти достопримечательные места Эдо, решил Асаносин поискать удовольствий в других провинциях. <…> Чтобы развеять дорожную грусть, прибегал к “траве забвения”: служанки-“приходилки” в тавернах, чьи закопченные лица покрыты белой мазью, на семь частей состоящей из порошка кудзу и лапши, наведенные румянами круги на щеках… А называют этих женщин из придорожных таверн “приходилками” по следующей причине: когда путник останавливается в таком доме и уже не в силах сдерживать тоску, он говорит: “Приходи сегодня вечером, составишь мне компанию!” — и они тайком приходят к нему в постель. Вот поэтому-то таких девушек и называют “приходилками”!

…Помимо Канагава, Оисо, Гою, Акасака, Окадзаки, Нитё-мати, Фуруити, Ямада он побывал в Урага, Симода, Тоба, Анори, Нагасима, Танабэ, ненадолго присел в Инами, задержался в Када, где у порогов дома стоят весла, и, наконец, прибыл в Симабара, самую знаменитую из многочисленных бухт любви в столице цветов, у входа в которую цветы сакуры смешиваются с листьями ивы. Затем вкусил в Гионе любовные ароматы в квартале Миягава, позволил опутать себя в Наватэ — квартале Опутывающих Рук, побывал в квартале Каменных Оград — Исигаки, где дают твердые, как камень, обещания встречи в очередной праздник, затем посетил новые кварталы Домашних Владений в Утино,